Военное образование в России

Русско-турецкая война 1877–78 г - Переправа через Дунай

Несмотря на объявление войны Россией и немедленный переход румынской границы давно изготовившихся русских войск, турецкое сосредоточение в Болгарии подвигалось медленно. Через 2 месяца после начала войны, из 90 тыс. турок в четырехугольнике крепостей, не более 40 тыс. было пригодно к активным действиям в поле, до 30 тыс. представляли гарнизоны крепостей и 20 тыс. — еще несколоченные части. У Виддина из 30 тыс. турок около 20 тыс. Осман-паши были пригодны для действий в поле. Еще около 60 тыс. ополченских частей было разбросано мелкими гарнизонами в Балканах и на путях к Адрианополю и Константинополю. Лучшая половина турецких войск в Европе — около 165 тыс. — находилась еще в западной части Балканского полуострова.

Турецкий главнокомандующий, старик Абдул-Керим, располагавший только 60 тыс. хороших полевых войск, счел невозможным оборонять линию р. Дуная, тянувшуюся на 670 км от Сербии до Черного моря; он решил оставаться в районе крепостей, чтобы притянуть к ним русских после перехода через Дунай и вызвать их на позиционную борьбу. На весь 300-километровый участок между крепостями Виддин и Рущук была выделена из состава рушукского гарнизона только одна хорошая пехотная бригада с батареей, сосредоточившаяся у Систова, как раз против Зимницы — пункта, намеченного Обручевым для переправы. В Добруджу, исключительно для наблюдения, была выделена особая дивизия. Разброска турецких сил кордоном по Дунаю была бы, конечно, ошибкой, но еще более тяжелой ошибкой было предвзятое решение Абдул-Керима отказаться от всяких активных действий. Правда, наступательная сила турецких войск была невелика, но только активные действия, удобнейшим моментом для коих была переправа русских через Дунай, могли дать фланговой позиции четырехугольника турецких крепостей такое значение, которое принудило бы русских ввязаться в позиционную борьбу в его пределах. В первый же день войны русские захватили Барбошский железнодорожный мост через р. Серет, близ Галаца, разрушение коего турками прервало бы железнодорожную связь с Россией. Это мероприятие[9], равно как и заранее разработанный Обручевым план борьбы с турецкой речной флотилией, было выполнено нами крайне успешно. Но движение наших войск по Румынии вследствие распутицы происходило с задержками; в интендантские четверочные повозки дивизионного обоза приходилось иногда впрягать по двенадцати волов. Опоздания в движении походным порядком против маршрута достигали 2–12 суток, а в перевозках по железным дорогам — 30 суток. Не слишком успешно шла и заготовка на р. Ольте мостового материала для переправы через Дунай. На последнем высокая весенняя вода держалась в 1877 г. необыкновенно долго и задержала момент переправы до конца июня. Впрочем, все эти задержки шли нам на пользу, так как позволили подтянуть XI и XIII корпуса в район намеченной переправы главных сил. Если бы все шло гладко, возможно, что мы оказались бы на болгарском берегу Дуная всего с 3 корпусами вместо намеченных Обручевым 7 корпусов.

22 июня началась переправа XIV корпуса в Добруджу. Главная переправа у Зимницы — Систово намечалась 24 июня и только в последний момент была отложена на 27 июня. Слишком короткий срок между этими переправами указывает, что на действия XIV корпуса нельзя смотреть как на демонстрацию. Нижнедунайский отряд у Галаца играл в течение марша главных сил к Бухаресту роль флангового авангарда. Теперь, выдвинувшись на линию Траянова вала (Черноводы — Кюстендже), он выполнял ту же задачу прикрытия по отношению к нашим сообщениям и несколько стеснял маневрирование турок в четырехугольнике угрозой со стороны Добруджи. Вообще же этот заслон был обречен на бездействие, и усиление его вдвое против намеченного Обручевым пошло во вред, ослабив нас в районе решительных действий.

Румынская армия охотно вторглась бы с нами в Болгарию. Но так как привлечение румын к активным действиям, обязывавшим нас, представлялось невыгодным, а румыны не соглашались играть роль этапных войск, то румыны отошли на запад и наблюдали Дунай выше устья р. Ольты.

27 июня началась главная переправа. Батареи осадных орудий и минные заграждения обеспечивали переправу от покушений турецкой флотилии и с верхнего и с нижнего течения Дуная. Понтоны были доставлены к Дунаю у Зимницы 4½ понтонными батальонами; число их позволяло навести мост до 426 сажен. длины[10]. Около 3 часов утра понтоны высадили первым рейсом на турецкий берег 12 рот и 6 горных орудий. Турецкая бригада располагалась в 2,5 км , от высадки русских и стояла, по-видимому, совершенно беспечно. Высадка была обнаружена турками, отправившимися за водой к Дунаю. Сначала против русских было двинуто 2 батальона, затем постепенно развернулась вся бригада, стремившаяся охватить русских с трех сторон и прижать их к Дунаю.

Но уже около 6 часов при помощи сил, переброшенных вторым рейсом, наши войска сумели перейти в наступление. К 11 часам утра вся 14-я дивизия генерала Драгомирова и 4-я стрелковая бригада были на правом берегу Дуная и обеспечивали нам тройное превосходство в численности. Понтоны буксировались небольшим пароходом.

Около полудня турки, которые не могли рассчитывать ни на какую поддержку, отошли частью к Никополю, частью к Рущуку. Потери русских — 812 человек, турок — 640 человек.

Легкий успех 27 июня и утверждение русского авангарда на правом берегу Дуная не позволяют еще нам расценивать переправу через Дунай, как блестяще проведенную операцию. Переправа главных сил затянулась. Солидный мостовой материал, заготовленный на р. Ольте, был, правда, удачно сплавлен мимо Никополя под прикрытием наших батарей в две следующие за переправой ночи. К вечеру первого дня переправы на правом берегу Дуная собрался VIII корпус — 29 батальонов, 30 орудий и только 60 конных. К вечеру четвертого дня переправы, 30 июня, наши силы на правом берегу р. Дуная возросли только до 40½ батальонов, 6 сотен, 78 орудий. Такая медленность дальнейшей переправы объясняется тем, что пароход и большая часть понтонов были отвлечены постройкой моста. Для решительной атаки турок складывалась выгодная обстановка; переброшенные через Дунай русские войска не укреплялись и не имели конницы для организации дальней разведки; к возведению предмостной позиции было приступлено только через неделю, и эта работа, столь важная и в дальнейшем, так никогда и не была закончена. А мост все не строился; длина его определилась в 579 сажен — значительно более, чем допускало количество штатных понтонных средств; в ночь на 30 июля часть железных понтонов была затоплена поднявшимся ветром и волнением. Только утром шестого дня переправы, 1 июля, было открыто движение по первому мосту, а второй мост, на плотах, был готов только на сорок четвертый день переправы, 9 августа. В течение целой недели, вследствие плохой технической подготовки наводки мостов, турки могли в выгодных условиях атаковать находившиеся на правом берегу Дуная русские войска. Только полная пассивность турок позволила раздуть русскую переправу через Дунай в какой-то удивительный образец. Сам переход по наведенному мосту задерживался необходимостью его перестройки вследствие постепенного спада воды на Дунае, а также вследствие хаотического скопления обозов, ждавших очереди переправы близ моста и закупоривших подъезды к нему. Сначала надо было продвинуть артиллерию и обозы к VIII корпусу, обходившемуся целую неделю вовсе без повозок; 3 июля началась переправа XII и XIII корпусов; IX корпус смог перейти главными силами Дунай только 9 июля, а последней бригадой — только 12 июля. Итого — 16 суток после восьмимесячной подготовки на переброску через реку небольшой армии в составе 4 корпусов. Наполеон перебросил накануне Ваграма через Дунай после шестинедельной подготовки двойные силы в течение одной ночи.

Как только явилась возможность перевести по мосту через Дунай конницу, следовало бы немедленно организовать оперативную разведку радиусом в 80 км от моста, чтобы можно было разумно нацелить переправившиеся части. Этого сделано не было; соприкосновение с турками было потеряно и еще 12 июля не было восстановлено.

Попытка сокрушения

Через Дунай пока перешло 106 батальонов вместо 176 батальонов, определенных в плане Обручева. Главное командование предполагало заслониться со стороны Балкан передовым отрядом генерала Гурко силой в 11 тыс. (наполовину конница) при 40 орудиях, а с остальными силами, в ожидании подхода с нижнего Дуная XI корпуса и IV корпуса из России, заняться расширением нашего исходного положения на Дунае, для чего XII и XIII корпуса направились для овладения Рущуком, а IX корпус — Никополем; VIII корпус сохранялся в резерве. Но это благоразумное течение мыслей было нарушено очевидной пассивностью турок и захватом без боя 7 июля отрядом генерала Гурко древней столицы Болгарии — Тырново; турки бежали, не оказывая сопротивления. Главнокомандующий решил использовать благоприятную обстановку и замахнуться по Константинополю. Переход русских через Балканы, хотя бы небольшими частями, мог вызвать панику; главнокомандующий надеялся, что войска из четырехугольника крепостей будут отозваны для непосредственной защиты подступов к Константинополю, и угроза флангу отпадет; поэтому он решил отказаться пока от операции против Рущука, поставить рущукскому отряду (XII и XIII корпуса под общей командой великого князя наследника с начальником штаба генералом Ванновским) пассивную задачу заслона против четырехугольника, а VIII корпус подтянуть к Габрово и направить его далее за передовым отрядом. Гурко должен был захватить балканские проходы и поднять восстание в южной части Болгарии. IX корпус предполагалось использовать в виде заслона на фронте Плевна — Ловча. Приближающийся XI корпус должен был взять на себя роль резерва к северу от Балкан.

Александр II с военным министром Милютиным находился в действующей армии, но командования на себя не брал; Милютин все же счел необходимым умерить оптимизм главнокомандующего; воздействие императора привело к обещанию Николая Николаевича задержаться с переходом VIII корпуса за Балканы до приближения не только XI, но и IV корпуса, последнего из 7 корпусов действующей армии.

14 июля Гурко уже перешел по Хаинкиоскому перевалу за Балканы, нанес ряд отдельных поражений частям собиравшегося для защиты Балкан 20 тыс. корпуса Реуфа-паши; 19 июля лучший, шоссированный Шипкинский перевал был уже в наших руках вследствие действий Гурко на тыл оборонявших его турок. Верхняя долина р. Тунджи была уже захвачена нами; генерал Гурко собирался двинуться к Адрианополю.

У турок действительно поднималась паника. Болгарское население, если не спешило записываться в наши дружины, то все же любезно встречало наши войска и устраивало погромы мусульман. В Константинополе же распространилось беспокойство. Среди мусульман началось уже паническое беженческое движение; турецкое правительство трепетало. Три корпуса в руках Гурко действительно могли бы закончить в короткое время войну. Но силы Гурко были призрачны, и чтобы задержать их, не потребовалось отзывать турецкие войска, находившиеся севернее Балкан; последние начали давить на оба фланга русской армии. Этим-то давлением (первой Плевной) первоначально и был задержан поход Гурко на Адрианополь.