Военное образование в России

Новости и учебные материалы

Англо-бурская война 1899–1902 гг, Русско-японская война 1904–05 г - Операция на р. Шахэ

Операция на р. Шахэ

 

Удачный для японцев исход Ляоянской операции создал для японцев положение, в котором они могли спокойно выжидать падения Порт-Артура и накоплять силы и средства. Оперативная пауза диктовалась японцам необходимостью выждать освобождения осаждавшей Порт-Артур 3-й армии и завершения нового эшелона мобилизации государства, необходимость коей диктовалась соотношением сил, выяснившимся под Ляояном. Пауза нужна была японцам и потому, что у них остро ощущался недостаток снарядов: дравшиеся под Ляояном войска опустошили свои запасы; производительность японских заводов не могла удовлетворить даже требований осады Порт-Артура; заграничные заказы опаздывали.

К началу октября силы японцев значительно выросли за счет прибывших пополнений и резервных бригад и достигали 170 тыс. Все три японские армии отдыхали, собранные на фронте 36 км , по обе стороны железной дороги, в полупереходе к северу от р. Тайдцыхэ. Фланги наблюдались: правый — резервной гвардейской бригадой у Баньяпуза на дороге Мукден — Беньсиху; левый — 1-й кавалерийской бригадой. Сторожевые части японцев протягивались в полупереходе перед японским фронтом на 60 км , из района Баньяпуза к селению Чжантань на р. Хуньхэ. Столь сосредоточенное положение японцев объясняется тем, что движение по железной дороге Дальний — Ляоян было наконец открыто, войска изголодались, и хозяйственным удобствам довольствия по железной дороге Ойяма временно, в этот восстановительный период, отдал предпочтение перед оперативными требованиями. Работы по постройке железной дороги на направлении от устьев Ялу продолжались, но как артерия снабжения это направление временно не работало.

Русская армия к моменту, когда она при отступлении достигла района Мукдена, пришла в полный порядок; как только войска выходили из района, оперативно охваченного японцами, и спокойно проводили две-три ночи, они оказывались вполне боеспособными. Первой мыслью Куропаткина было принятие группировки, обеспечивающей от обхода с востока Мукденский район, где столпилась вся армия. III Сибирский корпус был направлен на 45 км восточнее Мукдена, к Фушуну, откуда пролегали хорошие дороги на Телин. На полпути на р. Хуньхэ был поставлен I Сибирский корпус, в одном переходе южнее их был выдвинут II Сибирский корпус. Небольшие пехотные части и конница Гурко, Самсонова, Ренненкампфа выдвинулись еще на один-два перехода перед фронтом и флангом этой восточной группировки.

На западе группировка была такова. X корпус укреплялся на предмостной позиции на р. Хуньхэ, южнее Мукдена; XVII корпус стоял за ним в резерве и выдвинул ряд небольших частей на переход вперед к р. Шахэ для поддержки конницы Мищенко и Грекова. Возбуждавший сомнения V Сибирский корпус расходовался на укрепление позиции западнее Мукдена, фронтом к Синминтину, и на наблюдение р. Ляохэ. IV. Сибирский корпус составлял общий резерв севернее Мукдена; этот общий резерв наращивался быстро прибывавшими I армейским и VI Сибирским корпусами. Через месяц после конца Ляоянского сражения наша армия насчитывала 270 тыс. войск; в том числе 70 тыс. представляли некрепкие и плохо обученные V и VI Сибирские корпуса. Фронт нашего охранения протягивался от Каулитуня на р. Ляохэ до Далинского перевала на 120 км .

У Куропаткина не было тех мотивов продолжать оперативную паузу, которые задерживали японцев в окрестностях Ляояна. Сухая манчжурская осень представляется выгоднейшим периодом для наступательных действий в Манчжурии. Положение Порт-Артура требовало энергичной попытки русской полевой армии выручить атакованную крепость. Нужно было вступить в серьезный бой с японцами. Куропаткин предпочел, чтобы японцы перешли в наступление, что позволило бы ему использовать оборонительные достоинства русских войск. По нужде ему самому приходилось перейти в наступление, но Куропаткину с самого качала хотелось, чтобы японцы вырвали у него инициативу.

Задачей наступления выдвигалась ограниченная цель — оттеснение японцев на южный берег р. Тайдцыхэ. Выдвижение этой ограниченной цели уже компрометировало предстоящее наступление: действительно, пока противник не взят за горло и операция не нацеливается на его уничтожение, пока наступающий не грозит оборвать важнейшие артерии его снабжения, до тех пор наступление оказывается в явно невыгодном положении вследствие преимуществ фронтальной тактической обороны. Решение Куропаткина выдвигало в р. Тайдцыхэ предел для всех наших обходных и охватывающих маневров и гарантировало японцам оперативно спокойный тыл.

План наступления Куропаткина вытекал из существующего развертывания русских сил. Наиболее надежные части — I, II, III Сибирские корпуса — находились на востоке, в горах. Переброска их на запад, на равнину являлась крайне нежелательной, так как эти корпуса уже несколько освоились с действиями в горах, и заменить их было некем. С другой стороны, V и VI Сибирские корпуса — плохо обученные резервные части — могли найти себе применение только на западе и только в условиях обороны. Отсюда Куропаткин пришел к решению создать четыре группы. «Восточный отряд» — 29 % всех сил, 3 лучших сибирских корпуса под командой барона Штакельберга — должен был нанести удар в охват правого фланга японцев. «Западный отряд» — 25 %, обстрелянные X и XVII корпуса под командой барона Бильдерлинга — должен был продвигаться вдоль железной и Мандаринской дороги, окапываясь на каждом шагу и будучи готов упорно прикрывать эти важнейшие артерии сообщений. Общий резерв — 22 %, IV Сибирский и I армейский корпуса, — продвигался позади 15-километрового промежутка между Восточным и Западным отрядами. V и VI Сибирские корпуса (24 %) расходовались для образования уступа за открытым правым флангом Западного отряда, для дальней охраны этого фланга и для этапных целей. Пассивность протягивавшегося на равнине нашего правого фланга характеризовалась тем, что лучшие силы конницы — Ренненкампфа, Самсонова и Мищенко — группировались на левом фланге и в центре.

План Куропаткина, несомненно, имел заднюю мысль — провоцировать японцев на атаку Западного отряда, что перенесло бы центр тяжести работы русской армии на оборонительные действия на равнине. При этом Куропаткин сразу же имел в виду привлечь на запад и часть хороших войск Штакельберга; чтобы сохранить возможность перебросок, он до крайней степени стеснил инициативу действий вождя нашей ударной группировки. Куропаткин писал 9 октября Штакельбергу: «Предваряю на будущее время, что отдача по вверенным вам войскам приказов для боя, имеющих решающее значение, ранее получения моего одобрения главных оснований приказа не может быть допущена в видах согласования с вашими действиями действий других корпусов…»

Управление было, таким образом, централизовано в высшей степени. Такая централизация всегда создается при отсутствии доверия к войсковым массам.

clip_image014

В тайниках своей мысли Куропаткин, вероятно, возлагал на ударную группу Штакельберга демонстративную роль, рассматривая ее как свой скрытый резерв, и всячески тормозил ввязывание ее в бой. 6 октября группа Штакельберга вплотную надвинулась на резервную гвардейскую бригаду у Баньяпуза; естественно было бы нашей группе, располагавшей десятикратным превосходством сил и развернутой на впятеро более широком фронте, продолжать наступление и на другой день; это наступление неизбежно окончилось бы разгромом изолированной японской бригады, что явилось бы хорошим началом операции. Но Куропаткин приказал Восточному отряду посвятить день (7-го) на рекогносцировку и день (8-го) на подготовку атаки и произвести последнюю только 9 октября. В ночь на 8 октября японская бригада спокойно ускользнула от селения Баньяпузы. Для нас этот счастливый отход японцев являлся существенной неудачей, но Куропаткин отзывался о бескровном захвате нами позиции у Баньяпузы, как о крупном успехе. Уже 8 октября, наступая дальше, Восточный отряд надвинулся и охватил главную позицию правого японского крыла, занятую только отступившей резервной бригадой гвардии и этапными войсками. Естественно было бы сразу же покончить со слабыми силами японцев. Но Куропаткин воспретил 9 октября наступление, а на 10 октября указал атаковать лишь крайнюю оконечность японского фланга частью III Сибирского корпуса. Эта атака направлялась на очень трудно доступную гору Лаутхалазу; обрывы по 15 сажен высоты затрудняли продвижение атакующих частей; более широкого охвата не производилось, так как он был связан с переходом на южный берег Тайдцыхэ, что можно было выполнить беспрепятственно, но что вышло бы за пределы нашей слишком ограниченной операции; слабый фронт японцев, стоявший на легком рельефе, не атаковался, так как I Сибирский корпус ждал предварительного успеха III Сибирского корпуса для перехода в наступление; а II Сибирский корпус Куропаткин приказал удерживать позади в резерве. Таким образом, резко сдерживаемая Куропаткиным ударная группа оказалась не в состоянии преодолеть находившиеся в горах слабые силы японцев.

Развертывание наших сил было окончено 4 октября. С 5 по 9 октября происходило наше обозначенное наступление. Пока Восточный отряд терял время в горах, Западный отряд продвигался улиткой вдоль железной дороги. Его задача заключалась в том, чтобы сначала укрепляться на р. Шахэ, затем выдвинуть авангарды на 4 км на промежуточную позицию между речками Шахэ и Шиляхэ; потом главные силы переходили на эту позицию и продолжали ее укреплять, а авангарды начинали укрепляться еще в 4 км впереди, на р. Шилихэ. В конечном счете главные силы Западного отряда выползли на р. Шилихэ, вытолкнув передовые части еще более к югу. VI Сибирский корпус еще не выдвинулся на один уровень с первыми позициями Западного отряда на р. Шахэ и находился в 12 км уступом за правым: флангом Западного отряда на р. Шилихэ. Чтобы ускорить работы по укреплению авангарда X корпуса, Куропаткин начал еще до начала столкновения расходовать части IV Сибирского корпуса — свой общий резерв. Все внимание русского главнокомандующего было посвящено правому, оборонительному крылу, и к нему жался и общий резерв.

Важнейший период боевых столкновений пришелся на 11–12 октября. Ойяма — японский главнокомандующий — полагал, что медленный образ действий русских имеет свою причину в том, что русское сосредоточение еще не закончено; разведка его ориентировала весьма неполно, в особенности об эшелонированных позади русских силах, на фронте же обнаружились только слабые передовые силы русских; правый фланг русских был установлен в 4 км западнее железной дороги; уступ VI Сибирского корпуса ускользнул от внимания японцев. При значительном превосходстве русских сил в горах продолжение выжидания должно было привести к разгрому слабого крайнего правого японского крыла. Поэтому Ойяма 9 октября решился на всем фронте двинуться навстречу русским и энергично их атаковать. По правому берегу р. Шахэ в охват Западного отряда направлялась лишь крайняя левофланговая (4-я) дивизия армии Оку.

Решение Ойямы броситься во встречную операцию на всем фронте представляет проявление крайней энергии; но это решение представляет ошибочный уклон, обратный ошибкам русского военного искусства — постепенному вступлению в операцию в зависимости от достижения известных предпосылок на фронте переходящих первыми в атаку войск. Встречная операция не должна рассматриваться под углом ведения встречного боя, когда все войска, находящиеся в походной колонне, бросаются вперед и стремятся скорее развернуться и произвести энергичный нажим на неприятеля. Встречная операция требует руководства и дозирования; бои на фронте встречной операции могут иметь все оттенки тактической радуги, от встречного боя и атаки укрепленной позиции до планомерной обороны. В данном случае Ойяме следовало бы придержать правофланговую армию Куроки, которая могла нарваться на крупные силы и подставить им свой фланг; а поскольку Ойяма выдвигал целью операции полный разгром медленно наступающих русских сил и оттеснение их в горы, на восток от столь важной для них железной дороги, ему следовало бы позаботиться о выделении более крупных сил для широкого и глубокого охвата русских с запада. Вместо этого Ойяма наметил лишь мелкий охват русского фланга одной дивизией и свой резерв — 3 резервных бригады — эшелонировал не за ударным флангом, а передал в центральную 4-ю армию Нодзу. В противоположность чересчур централизованному управлению Куропаткина, Ойяма придал встречной операции чересчур анархический характер; директивы его не останавливались даже на важнейших вопросах, предоставляя все усмотрению командующих армиями.

10 октября 1-я армия, по инициативе командующего армией Куроки, осталась в оборонительном положении. Крайнее правое крыло было усилено 12-й дивизией, которая позволила изнемогавшим резервным частям японцев сдержать обозначавшийся натиск Восточного отряда. IV и II армия, сделав небольшой переход, оттеснили передовые части Западного отряда к главным силам, на р. Шилихэ.

11 октября 2-я и 4-я армии вели наступление против Западного отряда. Так как здесь наши силы были упорядоченно развернуты, то японцы в этот день не достигли успехов. Однако положение становилось угрожающим, так как XVII корпус, чтобы удержаться на р. Шилихэ, ввел в бой почти все свои резервы, а на продолжение его фланга вышла 4-я японская дивизия. Вместо того, чтобы готовиться к отражению нависшего охвата, командование XVII корпуса бросило 6 свежих батальонов под командой полковника Мартынова в блестящую ночную атаку на утраченное днем на фронте корпуса селение Ендониулу. Занимавший это селение японский полк, охваченный ночью с трех сторон, был наполовину переколот, селение осталось за нами, положение на фронте было восстановлено, но оголенный фланг корпуса, растратившего свои резервы, вопиял о своей беззащитности. X корпус занимал свой фронт только авангардом генерала Рябинкина, который лишь с крайним напряжением сил мог держаться против IV японской армии. Хуже складывались наши дела в центре, где не было планомерного развертывания IV Сибирского и I армейского корпусов. Положение их как общего резерва являлось, очевидно, фикцией; обстановка, естественно, требовала их вступления в бой в промежутке между Западным и Восточным отрядами; вместо того чтобы дружно вступить в бой на этом участке, корпуса выделяли отдельные полки и бригады с 1–2 батареями для занятия той или иной горы. Горная, пересеченная местность содействовала дроблению русских сил и затрудняла взаимную поддержку отдельных отрядов. А против отдельных русских отрядов здесь дружно наступали большая часть 1-й армии (2-я и гвардейская дивизии) и значительная часть 4-й армии (10-я дивизия, резервные бригады). При поддержке массированной артиллерии японская пехота на глазах у массы наблюдателей преодолевала под огнем русской пехоты обширную (до 2 км ) равнину долины Шилихэ; огневой бой наступающих цепей складывался очень быстро — например 7 минут огня с главной стрелковой позиции на дистанции 700 м ; иногда русская пехота начинала отступление, когда японские цепи приближались к ней на 300 м , но иногда русские держались упорно, что не мешало японцам врываться в их окопы; оглушенные канонадой, изолированные, не поддержанные достаточно серьезно своей артиллерией, не получающие помощи от соседей, слабые русские отряды, на которые разбились I армейский и IV Сибирский корпуса, вынуждены были после частичных рукопашных схваток отходить. В дневных столкновениях штыки, однако, почти не работали; даже там, где обе стороны оказывались внезапно в 20 м одна от другой, столкновение решалось огневым боем в упор. Неудача одного изолированного отряда вынуждала и другие к отступлению, несмотря на упорство, с которым сражались русские. Японцам здесь в общем удалось продвинуться на 4 км . III Сибирский корпус и отряд Ренненкампфа неуспешно штурмовали Лаутхалазу. Отход IV Сибирского корпуса в центре привел барона Штакельберга к решению перейти к обороне. Когда это решение было уже принято, I Сибирский корпус произвел в ночь на 12 октября частичную фронтальную атаку, имевшую успех, оставшийся только эпизодом, так как ударная роль Восточного отряда была кончена.

12 октября было тяжелым днем для русского оружия. Охват правого фланга Западного отряда еще накануне, очевидно, назревал, и барон Бильдерлинг просил об использовании VI Сибирского корпуса, стоявшего на уступе, чтобы отразить его. Куропаткин обещал. Но командир VI Сибирского корпуса, генерал Соболев, явно неуверенный в своих резервистах, отказался двинуться вперед. По мнению Соболева, задачу по обеспечению фланга Западного отряда VI Сибирский корпус выполнит лучше всего, если Западный отряд отойдет назад и сблизится с ним. Соболев выдвинул лишь авангард, который начал укрепляться в 8 км за флангом Бильдерлинга; когда же XVII корпус, глубоко охваченный 4-й дивизией с запада, начал отступать, расстреливаемый японцами с фланга, Соболев выслал на помощь один Куликовский полк, который, не зная местности, достаточно мужественно блуждал в густом резервном порядке под шрапнельным огнем японской артиллерии, потерял свыше тысячи человек и вернулся, оставаясь только потерпевшей стороной, не обидев ни одного японца. Судя по тактической подготовке Куликовского полка, прав был и Куропаткин, и в особенности Соболев, упорно не выдвигавший вперед на помощь товарищу свою тяжеловесную пехоту из окопов. XVII корпусу не удалось задержаться на промежуточной позиции. Остатки его полков, храбро отбивавшие наступление на р. Шилихэ, пока оно оставалось фронтальным, собирались на р. Шахэ. X корпус, более удаленный от района охвата и серьезно не атакованный, отошел в порядке.

Бывший общий резерв, беспорядочно развернутые I армейский и IV Сибирский корпуса находились теперь в 12 км впереди Западного отряда. На них устремились с запада, юга и юго-востока яростные атаки большей части 4-й и 1-й японской армии. 4-я армия вложила всю свою энергию в ночную атаку 10-й дивизии на Двурогую сопку, занятую одним русским полком с батареей. В этом ночном бою потери японцев достигали только 1300 человек, русских — 800 человек. Сопка осталась за японцами. Но моральное истощение от ночного боя 10-й дивизии было таково, что ее пришлось вывести в резерв; серьезного участия в боях до конца операции она не приняла, а заместившие ее резервные бригады не могли продвигаться вперед.

clip_image016

Крупную опасность для нашего центра представляла гвардейская дивизия, 12 октября очень успешно теснившая IV Сибирский корпус и начинавшая его охватывать с востока.

Восточный отряд прекратил атаки и группировался для начала отхода.

Несмотря на успешный в общем ход боев, японский главнокомандующий пришел 12 октября к убеждению, что поставленная им цель — общий разгром русской армии — недостижима. Общее направление линии фронта, имевшее 11 октября направление с северо-запада на юго-восток, начало выправляться в северном направлении. Хотя охват Западного отряда и удался, но сзади, на уступе, обнаружились густые массы VI Сибирского корпуса; японский охват имел, очевидно, скорее тактический, чем оперативный размах, и сам собой ликвидировался при успехе над правым флангом XVII корпуса. Лучшие японские части понесли крупные потери и измотались. Снарядов оставалось мало. Предстояло продолжить паузу, начатую после взятия Ляояна. Поэтому Ойяма отдал приказ, что преследование русских должно быть ограничено южным берегом р. Шахэ. Оперативное напряжение пошло на убыль.

13 октября обстановка сложилась частью в пользу русских. Восточный отряд в предыдущие дни атаковал правое крыло японцев с целью оказаться на фланге японцев, повернуть и устремиться вдоль их фронта в западном направлении. Восточному отряду продвинуться вперед не удалось, но отход русского центра под натиском японцев создавал ту самую обстановку, к которой стремились русские. Большая часть армии Куроки увлеклась на север; гвардейская дивизия, наступавшая особенно запальчиво, подставляла Восточному отряду не только свой фланг, но даже тыл. Маневр Восточного отряда мог бы получить теперь решающее значение. Препятствием этому маневру являлось желание Куропаткина выделить из состава Восточного отряда крупный резерв и передвинуть его позади фронта для непосредственной поддержки центра и правого крыла.

Маневр Восточного отряда получил поэтому только микроскопическое осуществление.

II Сибирский корпус, по приказу Штакельберга, образовывал на высотах юго-запада Баньяпузы фланговый арьергард, обеспечивавший отход I и III сибирских корпусов; на последних, впрочем, никто не покушался, так как 12-я дивизия, резервная гвардейская бригада и этапные части, составлявшие крайнее правое крыло японцев, были настолько потрясены нашими атаками, что не последовали за отходящими русскими и остались на своих позициях до конца операции. Оборотившись флангом и тылом к позиции II Сибирского корпуса, японская гвардия ожесточенно теснила части IV Сибирского корпуса и конницы Мищенко. Удалось уговорить Штакельберга двинуть вперед одну бригаду II Сибирского корпуса. Она совершила прогулку в тыл японской гвардии, не настаивала на получении всех выгод, вытекавших из положения, почти не вступала в бой. Но эта прогулка произвела паническое впечатление на японское командование. Японская гвардия откатилась на 4–7 км назад. Ойяма на поддержку гвардии отправил на восток большую часть 5-й дивизии с левого фланга IV армии, что крайне ослабило эту армию, а также одну резервную бригаду. В ожидании новых сюрпризов Ойяма не решился использовать в операции переброшенную из Японии и кончавшую сосредоточение к копям Янтай 8-ю дивизию; она осталась не израсходованной в общем резерве до конца. Но у нас правый фланг и центр были потрясены настолько, что переполох в японской гвардии был нами использован только для безболезненного; отвода центра из его выдвинутого положения к реке Шахэ.

В ночь на 14 октября японские резервы перебрасывались на восточный участок поля сражения, а Куропаткин направлял 22 батальона и 4 батареи, взятые из Восточного отряда, в армейский резерв на западный участок. Это движение резервов в противоположных направлениях ликвидировало тот перевес, который японцы приобрели на западе. 14 октября 3-й дивизии японцев еще удалось атакой на рассвете прорвать X корпус в направлении на Шахепу, а 4-й дивизии — успешно отразить густые атаки VI Сибирского корпуса, наконец раскачавшегося перейти в наступление. Чтобы разгрузить тяжелое положение 3-й японской дивизии в образованном ее прорывом мешке у Шахепу, отряд генерала Ямада — остаток 5-й дивизии (5 батальонов, 30 орудий) — утром 16 октября отбросил слабые силы русских, еще державшиеся на Новгородской сопке, южнее р. Шахэ. Но Куропаткин бросил в ночь на 17 октября против отряда Ямада 25 батальонов своего, вновь образованного резерва. Мы выбили японцев с Новгородской сопки и захватили у них в ожесточенном ночном бою 14 орудий и 1 пулемет. Отряд Ямада находился всего на 2–3 км перед стыком 2-й и 4-й японских армий. И хотя охват отряда Ямада русскими начался засветло, на глазах японского фронта, никто, не пришел ему на помощь — таково было истощение японцев.

Операция, начатая Куропаткиным 5 октября, привела к ряду упорных боев с 9 по 17 октября. Эти бои расползлись в пространстве на 60 км по фронту и во времени на 9 дней. Русские потеряли 40 тыс. убитыми и ранеными, японцы — 30 тыс. Дорога русской армии, шедшей на выручку Порт-Артуру, оказалась прегражденной. Но ни большое количество сил, принимавших участие в этих боях, ни проявленное ими упорство, ни стратегическое значение исхода их не позволяют нам объединить их под понятием сражения. Сражения давались раньше на более тесных пространствах и протекали гораздо скорее, вследствие чего составляющие их бои были связаны воедино гораздо крепче. Сражения минувших эпох не знали таких перегруппировок, какие имели место на р. Шахэ; после Сольферино теория принципиально не допускала смены войск в бою; еще Ляоян, казалось, подтверждал правильность этих положений, но операция на р. Шахэ показала ложность этого утверждения и открыла собой ряд бесчисленных перегруппировок Мировой и Гражданской войн. Несмотря на неловкое маневрирование обеих сторон, на операции на р. Шахэ лежит удивительный отпечаток современности.

После операции на р. Шахэ Куропаткин полагал продолжать наступление; японцы и русские лежали на расстоянии ближнего ружейного огня, окопы с обеих сторон имели только слабое развитие, ни один фланг не был уперт ни в препятствие, ни в нейтральную территорию, — и все же самое настойчивое желание наступать оказалось неосуществимым; обе стороны в состоянии истощения остались неподвижными одна перед другой, и началась позиционная борьба. Причины последней лежат, таким образом, не в том, что фронт армии пересекает весь театр войны, опирается обоими флангами в нейтральные территории или моря, а в том истощении фронта, которое заставляет отказаться от преследования позитивных целей и апеллировать для дальнейшего продолжения войны к новым мобилизациям, военным и экономическим напряжениям общей базы. В тактическом отношении ряд успешных фронтальных дневных и ночных атак и глубоких прорывов, осуществленных в операции на р. Шахэ, совершенно развеял тот мираж неуязвимости фронта, который был создан столкновением невысококвалифицированных армий в Англо-бурскую войну. Но вместе с тем операция на р. Шахе свидетельствует и о скромном значении большей части тактических прорывов; в масштабе современной операции тактические прорехи на фронте ликвидируются очень быстро, пока имеются налицо резервы, если нет предпосылок решительного морального или материального превосходства одной из сторон.

Операция на р. Шахэ блещет десятками крайне поучительных тактических эпизодов; большое распространение в ней нашли ночные бои; однако результаты даже успешнейших ночных атак имели определенно местный характер; после ночной успешной атаки войска повсюду, переходили к обороне; войска, захватившие ночью какой-либо важный объект, усталые, перемешавшиеся, наутро оказывались не в силах развивать свой успех далее; огромное истощение японских войск к концу операции в значительной степени объясняется широким тактическим использованием ночи — или для подхода к русским окопам на дистанцию ближнего ружейного огня или для производства штыковой атаки. В дальнейшем течении войны японцы реже обращались к приемам ночного боя.

You are here: Главная Литература Военная история Англо-бурская война 1899–1902 гг, Русско-японская война 1904–05 г